Переключая внимание с одного на другое, мы с трудом вспоминаем, что делали перед этим.

Жалуясь на память, мы часто валим всё на большой объём информации, который ежедневно обрушивается на нас. Но дело может быть не только и не столько в количестве информации, сколько в том, как мы с ней обращаемся.

(Фото: MilanMarkovic / Depositphotos) 

Исследователи из Стэнфордского университета поставили эксперимент с восьмьюдесятью молодыми людьми в возрасте от 18 до 26 лет: им показывали какие-то картинки, которые постепенно менялись, и нужно было указать, что именно изменилось в изображении. Чтобы увидеть изменения, требовалось вспомнить, как картинка выглядела до этого. Перед тем, как молодой человек в эксперименте должен был вспомнить прошлый вариант картинки, его чем-то отвлекали.

Одновременно у участников эксперимента записывали электроэнцефалограмму (ЭЭГ) и оценивали размер зрачков. В ЭЭГ следили за альфа-волнами, исходящими из затылочной части: если они усиливались, значит, человек действительно отвлёкся, потерял внимание и блуждает где-то мыслями. О том же говорит и сужение зрачков: если они суживаются перед тем, как мы собрались что-то сделать, значит, своё дело мы выполним хуже из-за рассеянного внимания и плохой реакции.

В эксперименте кто-то отвлекался сильнее, кто-то слабее, что было видно по ЭЭГ и по зрачкам. Тот, кого отвлечь было непросто, лучше справлялся с тестом – то есть лучше замечал, изменилось ли что-то в картинке и как именно изменилось по сравнению с прошлым разом. Иными словами, чем меньше человек отвлекался, тем лучше работала его память.

Исследователи также сравнили результаты теста на память с многозадачностью. Под многозадачностью мы подразумеваем способность заниматься несколькими делами одновременно, то есть переключаться с одного дела на другое, с другого на третье, а потом снова возвращаться к первому. Проще всего оценить многозадачность можно  по тому, как человек обращается с несколькими гаджетами и/или медийными источниками. Например, если человек, не выключая фильм на ноутбуке, пишет кому-то в одном мессенджере на смартфоне, а потом ещё отвечает кому-то в другом мессенджере, и не смартфоне, а на планшете, то да, можно смело называть такого человека многозадачным – или, лучше сказать, склонным к многозадачности.

Но ведь такая многозадачность требует постоянного переключения внимания с одного на другое. Так что стоит ли удивляться, что у тех молодых людей, которые были особенно склонны к многозадачности, память работала хуже. И если мы хотим, чтобы память работала лучше, нужно не столько ограничивать поток информации, сколько уметь дисциплинировать самих себя.

Впрочем, сами исследователи уточняют, что речь идёт медийной многозадачности, когда человек одновременно общается с разными источниками информации. Кроме медийной многозадачности, может быть и другая: например, когда вы одновременно готовите еду и занимаетесь с маленьким ребёнком – было бы интересно, какие когнитивные эффекты возникают в этом случае. Кроме того, авторы работы избегают говорить о причинах и следствиях: проблемы с памятью сопутствуют многозадачности и переключению внимания, но чтобы установить между тем и другим причинно-следственную связь, нужно всё-таки больше экспериментов.

Если многозадачность действительно влечёт за собой проблемы с памятью (а интуитивно кажется, что так оно и есть), то возникает вопрос, как быть с прославлением многозадачности, которое несётся на нас из всех психологических руководств по эффективному планированию, управлению и пр. Многозадачный человек может заниматься сразу многими делами, но насколько эффективно он их выполняет, и не приходится ли ему постоянно мучительно вспоминать, чем именно он занимается в данный момент? Часто говорят, что помнить всё сейчас не нужно, потому что нужную информацию всегда можно найти с помощью поисковика, но тут возникает другая проблема – нужно помнить, что именно ты хотел спросить, и вот тут поисковик уже не всегда может помочь.

Результаты исследований опубликованы в Nature.