Судя по нейрохимии мозга лемуров, любовь и верность брачному партнёру возникают у них иначе, чем у других зверей.

Брачные отношения людей могут выглядеть очень по-разному в зависимости от культуры. Но с биологической точки зрения принято считать, что люди склонны выбирать брачного партнёра на всю жизнь, ну или на очень долгое время, по крайней мере. Среди млекопитающих есть и другие виды, у которых самец и самка хранят друг другу верность более-менее долго. (Хотя среди зверей таких немного, всего 3–5% видов, тогда как у птиц моногамов около 90%.) И когда исследователи хотят узнать нейробиологические механизмы моногамии, то в качестве модели берут какого-нибудь зверя, удобного в обращении, и экспериментируют с ним.

Рыжебрюхие лемуры. (Фото: Gerry Zambonini / Flickr.com) 

Мангустовые лемуры. (Фото: Udo Schröter / Flickr.com) 

Очень многие эксперименты здесь ставят на желтобрюхих полёвках. Если сравнить с полигамными родственными видами, например с луговыми полёвками, то можно увидеть разницу в мозговой нейрохимии. Например, рецепторы к нейромедиаторам-гормонам окситоцину и вазопрессину у моногамных полёвок распределяются иначе, чем у полигамных. Во многом благодаря полёвкам окситоцин часто называют гормоном любви и верности. Хотя обычно в таких случаях говорят, что хотя грызуны и приматы относятся к млекопитающим, мозг у тех и у других всё же заметно отличается. И что результаты, полученные на грызунах, нужно с осторожностью распространять на приматов.

Сотрудники Университета Дьюка наглядно показали, что это не пустая оговорка. Исследователи сравнивали нейрохимию мозга у семи видов лемуров. Среди них были мангустовые и рыжебрюхие лемуры – моногамные виды, у которых самец и самка образуют пару на долгие года, вместе растя потомство и защищая территорию. Остальные пять видов были полигамными. Для экспериментов взяли животных, погибших по естественным причинам. У моногамных и полигамных лемуров сравнивали распределение в мозге рецепторов к вазопрессину и окситоцину – сравнивали не только между собой, но и с полёвками и с другими обезьянами.

Оказалось, что местонахождение и плотность этих рецепторов у лемуров отличается от того, что можно увидеть у полёвок и других приматов. То есть «нейромедиаторы любви и верности» действуют на другие нейронные цепи и нервные центры. Более того, отличия были даже между разными видами лемуров. То есть у них не было какой-то постоянной нейронной структуры, ответственной  за формирование брачной пары, которая была бы у моногамных видов и которой не было бы у полигамов. У полёвок такую нейронную структуру можно найти, а у лемуров – нет. Результаты исследований опубликованы в Scientific Reports.

Строго говоря, полученные данные сообщают только об особенностях распределения рецепторов к определённым нейромедиаторам. В перспективе авторы работы хотят поэкспериментировать с живыми лемурами, заблокировав у них окситоциновые рецепторы, чтобы посмотреть, что произойдёт с лемурьими «отношениями». Но уже сейчас можно сказать, что раз рецепторы распределяются так, как распределяются, то, вероятно, не стоит всю любовь и верность сводить к окситоцину-вазопрессину, и не стоит искать общее нейронное «брачное кольцо». Всё-таки брачное поведение довольно сложное. Было бы естественно, если бы оно опиралось на разные структуры, и если бы в мозге разных групп животных эта задача решалась по-разному.

И даже если подойти с другого края и присмотреться к одному только окситоцину: с одной стороны, есть эксперименты с людьми, когда он действительно усиливал эмоциональную привязанность к партнёру, с другой – тот же окситоцин вполне способен вызвать агрессию. Что лишний раз говорит о том, насколько в мозге всё непросто.