Биологические часы влияют на метастазирование рака груди.

Суточным ритмам так или иначе подчиняются все наши органы, ткани и клетки, и злокачественные клетки тут не исключение. Хотя на самом деле долгое время считалось, что биологические часы в опухолях не работают — просто потому, что в них очень много мутаций и они давно забыли, что такое нормальная, здоровая молекулярная биология. Известно, что поломки во внутренних часах повышают вероятность онкозаболеваний; на это указывают и многие экспериментальные исследования, и клинические наблюдения — у людей, работающих в ночные смены, чаще появляются злокачественные новообразования. Но, повторим ещё раз, про саму опухоль принято было думать, что на неё никакие часы уже не влияют.

Клетки рака груди. (Фото: NIH Image Gallery / Flickr.com) 

Тем не менее, это не так; в статье в Nature сотрудники Швейцарской высшей технической школы Цюриха и Базельского университета пишут, что суточные ритмы влияют на метастазирование. Сначала исследователи заметили, что у подопытных мышей с опухолями число метастазных клеток, то есть таких, которые покинули опухоль и стали блуждать по организму, меняется в течение дня. То же самое, как оказалось, происходит у людей: у тридцати пациенток с раком груди брали кровь в 4 часа утра и в 10 часов утра, и в 4 утра уровень блуждающих раковых клеток был заметно выше — не всегда, но в 80% случаев.

Тогда исследователи снова вернулись к мышам: им пересаживали образцы опухоли и снова считали количество метастазных клеток в разное время суток. Днём таких клеток у мышей было намного, намного больше, подчас аж в 88 раз больше, чем ночью. Тут надо не забывать, что мыши — животные сумеречные и ночные, днём они отдыхают. То есть результат, на самом деле, оказался тот же: клетки предпочитают покидать опухоль, когда по суточным ритмам наступает время отдыха. Более того, метастазные клетки, отправившиеся блуждать по организму во время отдыха, с большей вероятностью образуют новую опухоль на новом месте — по сравнению с теми метастазными клетками, которые отправились странствовать во время бодрствования.

Возможно, полученные результаты не так уж удивительны: раковая опухоль существует не в вакууме, на неё действуют множество разных молекулярных сигналов, гормонов и пр. А уровень гормонов и других биоактивных молекул подчиняется суточным ритмам. Пусть свои часы у раковых клеток сломаны, сигнальные молекулы извне они всё равно воспринимают. Какие именно это молекулы, ещё предстоит выяснить, и точно так же предстоит выяснить, все ли виды рака реагируют подобным образом на чередование сна и бодрствования. Проблема тем сложнее, что в некоторых случаях онкобольные, которые мало спят, чаще и быстрее погибают от болезни, а сбитые биологические часы у мышей не просто повышают вероятность возникновения опухоли, но и делают её более агрессивной. То есть дело не в том, чтобы меньше спать — механизм, который связывает суточные ритмы и метастазирование, более сложен и требует дальнейшего изучения.