Общий смысл высказывания у шимпанзе не всегда равен простой сумме отдельных «слов».

Месяц назад мы писали о карликовых шимпанзе, или бонобо – они, как оказалось, могут комбинировать голосовые сигналы, рождая новые смыслы. У бонобо, как у многих социальных животных, есть набор элементарных звуковых сигналов, которые они используют в разных ситуациях. Но эти элементарные звуки можно объединять, а чтобы узнать, появляется ли в результате новый смысл, нужно проанализировать и отдельные звуки, и их сочетания в разных контекстах. Сотрудники Цюрихского университета и Гарварда применили к речам бонобо методы дистрибутивной семантики, которые вычисляют степень семантической близости между языковыми единицами на основе больших массивов данных. 

(Фото: Liran Samuni, Taï Chimpanzee Project)

У бонобо обнаружилось четыре звукосочетания, смысл которых по многомерной семантической карте образуется из смысла отдельных звуков. Три комбинации из четырёх были сложными – их смысл был не просто сложением смыслов элементарных единиц, хотя и происходил из них. Пояснить это можно на примере из человеческого языка: прилагательное «чёрный» может относиться ко многим вещам, а в слове «кошка» скрываются все котики мира. Но когда мы говорим о чёрной кошке, то имеем в виду более-менее конкретного зверя – во всяком случае, более конкретного, чем кошки вообще. В «чёрной кошке» происходит простое объединение смыслов от двух слов. Однако если взять словосочетание «плохой певец», то тут ведь имеется в виду, что человек плохо поёт, а не что он вообще плохой. Новый смысл не равен простой сумме смыслов, и три звукосочетания у бонобо были именно такого рода.

Исследователи из Института приматов Ассоциации Лейбница и Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка проделали нечто подобное с голосовыми сигналами обыкновенных шимпанзе. Голоса пятидесяти трёх взрослых обезьян, обитающих в кот-д'ивуарском национальном парке Таи, записывали в течение двух лет. В высказываниях шимпанзе обнаружилось шестнадцать двойных комбинаций, то есть парных сочетаний элементарных звуков – например, короткого хрипа и взлаивания, или пыхтенья и взвизга, и т. д. Некоторые комбинации означали просто суммарный смысл обоих звуков. Например, если один звук означал желание поесть, а второй – желание отдохнуть, то вместе они означали, что шимпанзе хочет отдохнуть и поесть. Но были и более сложные случаи. Например, второй звук прояснял смысле первого: если первый сам по себе означал готовность поесть или куда-то пойти, то после второго звука становилось понятно, что шимпанзе хочет именно поесть. (Отчасти это можно сравнить с тем, как мы присоединяем к корню поясняющий суффикс.) Иногда значение звукосочетания менялось в зависимости от порядка в нём обоих звуков. Наконец, были примеры, когда новое значение не равнялось простой сумме значений элементарных звуков, как в вышеприведённом примере с «плохим певцом».

Раньше считалось, что животные в целом комбинируют звуки лишь в некоторых ситуациях, и смысл таких комбинаций простой, то есть сугубо суммарный. На примере обыкновенных шимпанзе и бонобо стало ясно, что новые смыслы в звуковых комбинациях животных (по крайней мере, двух видов человекообразных обезьян) могут появляться сложным образом, и что «словообразование» они практикуют в самых разных жизненных контекстах. Пока что обыкновенные шимпанзе демонстрируют большую «языковую» изощрённость, чем бонобо, хотя, возможно, дальнейшие исследования сравняют счёт между ними. Может быть, не стоит прямо так уподоблять их взвизги, пыхтение и рычания нашим суффиксам, словам и предложениям, но в любом случае подобные исследования помогают понять, как эволюция человекообразных приматов подвела род Homo к настоящим языковым способностям.

Результаты исследований опубликованы в Science Advances.