Несмотря на различия между языками, мозг обрабатывает их одними и теми же зонами коры.

Для языка и речи в мозге есть специальные зоны, и эти зоны достаточно хорошо изучены. Самые известные среди них — центр Брока и область Вернике, но, кроме них, есть и другие участки в коре полушарий, которые нужны, чтобы понимать, что нам говорят, чтобы уметь самим складывать слова в предложения и т. д. С появлением магнитно-резонансной томографии изучать языковые зоны мозга стало ещё проще. Надо сказать, что тут могут быть индивидуальные отличия — например, у одного человека какой-нибудь языковой участок может лежать чуть правее или чуть выше, чем у другого, или же он может отличаться размером. Но в целом, если не обращать внимания на тонкие различия, у разных людей языковые функции обслуживают одни и те же зоны мозга.

(Фото: 1983 (steal my _ _ art) / Unsplash.com) 

Однако большую часть экспериментов здесь ставили с теми, кто говорит по-английски. Между тем на свете ведь есть и другие языки, у которых, в отличие от английского, порядок слов в предложении достаточно свободный, и в которых слова легко присоединяют к себе приставки, суффиксы, окончания, а то и другие слова целиком, меняя оттенки значения. Как мозг обращается с такими языками? Эвелина Федоренко и её коллеги из Массачусетского технологического института пишут в Nature Neuroscience, что точно так же, как и с английским.

Для эксперимента выбрали сорок пять языков из двенадцати языковых семейств. Для каждого языка пригласили по два человека, которые эти языки понимали — они должны были прослушать разные фрагменты из «Алисы в Стране Чудес», естественно, в переводе на их язык. Кроме понятных фраз из «Алисы…», участники эксперимента слушали бессмысленные звуки, которые были похожие на слова, но которые никак не должны были активировать языковые зоны мозга. Кроме того, они проходили другие когнитивные тесты, которые должны были показать, насколько специфично работает та или иная область мозга, выполняет ли она одну задачу или несколько.

Оказалось, что с любыми языками мозг использует один и тот же набор нейронных центров, и эти центры работают достаточно специфично — реагируют только на осмысленную речь, и в других умственных занятиях участия не принимают (то есть, например, настоящая языковая зона не помогает ориентироваться на местности). И работают языковые зоны тоже одинаково, вне зависимости от языка — то есть, например, если две зоны одновременно активируются, чтобы обработать фразу на английском, то так же одновременно они будут активироваться и для других языков.

Но хотя общая архитектура языковых центров в мозге одна и та же для разных языков, авторы работы полагают, что некоторые отличия всё же должны быть. Например, если мозг привык к тоновому языку (когда значение слова меняется в зависимости от высоты произнесения; самый знаменитый пример здесь — вьетнамский и китайский языки), можно предположить, что его языковые центры будут особенно тесно связаны с акустическими. Также могут быть свои особенности в том, сколько слов одновременно может удержать языковая система мозга, потому что есть языки с короткими словами и с длинными, и сами слова могут быть одновременно связаны с тем или иным числом других слов в предложении. Но это всё предмет для дальнейших экспериментов.

Стоит добавить, что языковой работой занимаются не только специализированные языковые области: несколько лет назад мы писали о том, как языковые центры мозга обращаются к двигательной коре, когда им нужно понять смысл слова, означающего конкретное действие. В то же время, хотя мы и сказали, что настоящие языковые зоны больше ничем не занимаются, постепенно появляются сообщения, что порой всё-таки занимаются. Так, в прошлом году в Science была опубликована статья, в которой утверждалось, что языковые зоны мозга помогают управлять мелкими сложными движениями, что сложная ручная работа помогает развивать языковой синтаксис и наоборот — занимаясь языком, мозг начинает лучше управляться с руками.