Кровь ловца змей помогла сделать прототип антидота против яда девятнадцати видов змей.

Яды бывают простые и сложные, но в любом случае их действие обусловлено конкретными молекулами. Противоядие эти молекулы обезвреживает, мешая им работать. Как можно помешать работать токсичной молекуле? Например, связав её с антителом, которое не даст ей взаимодействовать с клетками. Из антител делаются противоядия к змеиным ядам, но сами антитела тоже ведь надо откуда-то брать. Сейчас их получают, иммунизируя лошадей или овец: им вводят токсичную змеиную молекулу, иммунитет распознаёт её как чужеродную и начинает подбирать против неё специфичные антитела, которые потом извлекают из крови животного.

Ловец змей Тим Фриде (Tim Friede), в чьей крови искали противозмеиные антитела широкого спектра действия. (Фото: Centivax)

Но животные антитела сами по себе вызывают возмущение у человеческого иммунитета, то есть тут есть опасность более или менее серьёзных побочных эффектов от собственно антидота. Кроме того, если говорить о змеях, противоядия делают против яда конкретного вида, а ядовитых змей на свете всё-таки больше шестисот. Но вот на днях в Cell была опубликована статья сотрудников компании Centivax и Национального института аллергии и инфекционных заболеваний, в которой они описывают противоядие – или, точнее, прототип противоядия – с человеческими антителами против яда целых 19 видов змей.

В исследовании участвовал профессиональный ловец змей, которого за восемнадцать лет карьеры кусали около двухсот раз. Кроме того, он регулярно сам себе вводил дозы яда от шестнадцати видов довольно опасных змей, чтобы повысить собственную ядоустойчивость. Когда он согласился принять участие в экспериментах, то ему ещё несколько лет вводили змеиные токсины, чтобы простимулировать синтез нужных антител. Исследователей интересовали антитела против двух нейротоксинов из яда змей семейства Аспидовых, к которым относятся и кобры, и гадюки, и гремучники – в целом семейство объединяет примерно половину ядовитых змей мира. В их яде есть два токсичных пептида, подлиннее и покороче – оба взаимодействуют с одним и тем же рецептором на нервных клетках, подавляя нервные импульсы и вызывая паралич мышц, в том числе и дыхательных. В структуре нейротоксинов разных видов аспидовых есть общие черты, и против них в принципе возможны антитела широкого спектра действия, когда одна и та же молекула антитела может нейтрализовывать нейротоксины от разных видов.

Как раз пару таких антител и удалось найти в крови многоукушенного и суперустойчивого ловца змей. Исследователей интересовали не все аспидовые (тем более, что некоторые из них для человека неопасны, хотя и ядовиты), а девятнадцать особо выдающихся видов, включая королевскую кобру. Иммунитет ловца вырабатывал, естественно, больше двух видов антител, но проверяя весь ассортимент на мышах, исследователям удалось выявить два, которые блокировали по несколько нейротоксинов. К двум антителам добавили молекулу-ингибитор секретируемой фосфолипазы А2 – этот повреждающий клетки фермент тоже содержится в змеином яде, добавляя ему токсичности. Трёхкомпонентное противоядие полностью защищало от яда тринадцати из девятнадцати выбранных видов аспидовых змей, и смягчало действие яда оставшихся шести видов.

Возможно, что девятнадцатью видами действие этой смеси не ограничивается, но тут нужны дополнительные исследования. Понятно, что выявленные антитела должны производиться в клеточных культурах, но насколько эффективным будет такое производство, можно ли будет эти антитела нарабатывать в количествах, достаточных для производства антидотов, пока непонятно. Возможно, что молекулы антител нужно будет модифицировать для большей эффективности в человеческом организме и для производственного удобства. Сейчас лучше говорить не о готовом противоядии, а, скорее, о прототипе, который, впрочем, показывает, что такое противоядие сделать в принципе возможно.